Руководство исполнительным комитетом народной воли. История России XIX–XX вв. Идеи Народной воли

3 апреля 1881 года - Казнены члены «Народной Воли» Софья Перовская, Андрей Желябов, Николай Кибальчич, Тимофей Михайлов и Николай Рысаков.

Перовская и Желябов на суде (Художник:П.Пясецкий)

Воспоминания современников о казни:

"Кибальчич и Желябов очень спокойны. Тимофей Михайлов бледен, но тверд. Лицо Рысакова мертвенно-бледно. Софья Перовская выказывает поразительную силу духа. Щеки ее сохраняют даже розовый цвет, а лицо ее, неизменно серьезное, без малейшего следа чего-нибудь напускного, полно истинного мужества и безграничного самоотвержения. Взгляд ее ясен и спокоен; в нем нет и тени рисовки..."

Из материалов дела: "Легкая улыбка отразилась на лице Желябова, когда, по окончании приговора, палач подошел к Кибальчичу, давая дорогу священникам, которые, в полном облачении, с крестами в руках, взошли на эшафот. Осужденные почти одновременно подошли к священникам и поцеловали крест, после чего они были отведены палачами каждый к своей веревке. Священники, осенив осужденных крестным знаменем, сошли с эшафота. Когда один из священников дал Желябову поцеловать крест и осенил его крестным знаменем, Желябов что-то шепнул священнику, поцеловав горячо крест, тряхнул головою и улыбнулся.
Бодрость не покидала Желябова, Перовской, а особенно Кибальчича до минуты надевания белого савана с башлыком. До этой процедуры Желябов и Михайлов, приблизившись на шаг к Перовской, поцелуем простились с нею. Рысаков стоял неподвижно и смотрел на Желябова все время, пока палач надевал на его сотоварищей ужасного преступления роковой длинный саван висельников.
Желябов и Перовская, стоя в саванах, потряхивали неоднократно головами. Последний по очереди был Рысаков, который, увидав других облаченными вполне в саваны и готовыми к казни, заметно пошатнулся, у него подкосились колени, когда палач быстрым движением накинул на него саван и башлык. Во время этой процедуры барабаны, не переставая, били мелкую, но громкую дробь."

В.К.: "— Поцелуем простились не только Желябов и Михайлов с Перовской, но и все осужденные друг с другом, и одна только Перовская отвернулась от Рысакова, когда он потянулся к ней ".

В.Н.Фигнер: "Я как будто вижу эшафот, вижу Желябова. Он думает о том, что будет дальше с "Народной волей". Вот Кибальчич с его миролюбивой физиономией, небольшой бородкой и не то оскорбленной, не то презрительной полуулыбкой: он думает о своем аэроплане."

Л.Плансон: "Крайним, считая слева, стоял Рысаков, терявший, видимо, от охватившего его ужаса последние силы и готовый ежеминутно упасть, так что сзади его поддерживал даже один из находившихся вместе с палачом арестантов. Одутловатое желтое лицо Рысакова было смертельно бледно, кажется он плакал. Рядом с ним, в расстоянии полутора-двух шагов, стояла Перовская, видимо собирая все свои силы, чтобы казаться спокойной. Далее в таком же расстоянии, занимая средину помоста, стоял под среднею веревкой Михайлов, выделяясь своей высокой фигурой и грузным туловищем, и бросал озлобленные взгляды на стоявшую вдали толпу.
Наконец, последними в правую сторону, на том же расстоянии один от другого и от Михайлова, стояли Желябов и Кибальчич, бледные, но спокойные.
После окончания чтения приговора войска взяли "к ноге", снова послышался говор, шум и движение, а тем временем на каждого из осужденных были накинуты особые мешки-балахоны, скрывавшие преступников вместе с головами, но имевшие ниже шеи какие-то прорезы в горизонтальном направлении, которые давали возможность свободно накинуть на шею преступника петлю и затянуть ее."

Фон Пфейль: "Началась ужасная деятельность палача, который в это время снял уже одежду и стоял в красной рубахе. Со своими помощниками он надел на головы осужденных капюшоны, которые были сшиты так, ч го шея оставалась открытой. Затем он взял грубо каждого за шею, чтобы убедиться, можно ли как следует положить петлю. Когда он подошел к Перовской, она в ужасе отступила от него, как бы защищая свою женскую честь... "

Из материалов дела: "В 9 часов 20 минут палач Фролов, окончив все приготовления к казни, подошел к Кибальчичу и подвел его на высокую черную скамью, помогая взойти на две ступеньки. Палач отдернул скамейку, и преступник повис на воздухе. Смерть постигла Кибальчича мгновенно; по крайней мере, его тело, сделав несколько слабых кружков в воздухе, вскоре повисло, без всяких движений и конвульсий. Преступники, стоя в один ряд, в белых саванах, производили тяжелое впечатление. Выше всех ростом оказался Михайлов.
После казни Кибальчича вторым был казнен Михайлов..."

В.Тумашевский, "Новое время": ".. Фролов распоряжается покойно и толково."

Л.Плансон: "С расстояния, на котором я стоял около помоста, т. е. на расстоянии 7-8 саженей веревки казались очень тонкими, и я помню, среди офицеров перед началом казни велись разговоры о том, что выдержат ли они человека, особенно такого, как Михайлов, не оборвутся ли...

Когда к Михайлову подошли палачи, то он не дал им взвести себя на поставленную лестницу, как бы брезгуя их услугами, и, несмотря на закрытое балахоном лицо, слегка лишь поддерживаемый одним из палачей под локоть, сам решительно и быстро взошел по ступеням лестницы на верхнюю площадку, где позволил одеть на свою шею петлю.
И в тот момент, когда из-под ног была выдернута лесенка и Михайлов должен был повиснуть на веревке, последняя не выдержала его тяжести, оборвалась... и огромная, грузная масса с высоты двух с половиной аршин грохнулась на гулкий помост...
Из нескольких тысяч грудей одновременно вырвался крик ужаса. Толпа заволновалась, послышались возгласы:
- Надобно его помиловать!
- Простить его нужно. Нет такого закона, чтобы вешать сорвавшегося!..
- Тут перст Божий!
- Царь таких завсегда милует! Пришлет своего флигель-адъютанта!..
И за минуту враждебно настроенная, готовая собственными руками растерзать всякого, кто посмел бы проявить свои симпатии к цареубийцам, изменчивая, как женщина, толпа преисполнилась горячими симпатиями к одному из самых ужасных преступников...
Тем временем, ошеломленные вначале неожиданностью, палачи, придя в себя, принесли откуда-то новую веревку, не без труда наскоро перекинули ее через освободившийся крючок, сделали новую петлю, а затем, подойдя к беспомощно лежавшему на помосте Михайлову, подхватили его под руки и потащили снова к лестнице.
И, о ужас! Михайлов оказался еще живым и даже в сознании, так как сам начал переставлять ноги и по помосту, и даже по ступенькам лестницы!..
Вновь ему накинули на шею петлю, несмотря на ропот волновавшейся толпы, и снова из-под его ног была вырвана лестница...
Не успел еще один из палачей отдернуть в сторону из-под ног Михайлова лестницу, как... вторично оборвалась веревка, на которой повисло на одну секунду его большое тело, и оно опять с глухим ударом рухнуло на помост, дрогнувший от этого падения...
Невозможно описать того взрыва негодования, криков протеста и возмущения, брани и проклятий, которыми разразилась заливавшая площадь толпа. Не будь помост с виселицей окружен внушительным сравнительно нарядом войск, вооруженных заряженными винтовками, то, вероятно, и от виселицы с помостом, и от палачей и других исполнителей приговора суда в один миг не осталось бы ничего...
Но возбуждение толпы достигло своего апогея, когда с площади заметили, что Михайлова собираются вздернуть на виселицу еще раз...
Прошло с того момента более тридцати лет, а я до сих пор слышу грохот падения грузного тела Михайлова и вижу мертвую массу его, бесформенною кучей лежащую на высоком помосте!..
Однако откуда-то была принесена новая, третья по счету, веревка совершенно растерявшимися палачами (ведь они тоже люди!..)
На этот раз она оказалась более прочной, так как, когда безжизненное тело Михайлова было с большими усилиями внесено несколькими арестантами на лестницу и после долгой возни голова его всунута в новую петлю, то на этот раз веревка не оборвалась, и тело повисло над помостом на натянувшейся как струна веревке..."

В.К.: "Вторым был повешен Михайлов. Вот тут-то и произошел крайне тяжелый эпизод, вовсе не упомянутый в отчете: не более, как через 1—2 сек. после вынутия ступенчатой скамейки из-под ног Михайлова, петля, на которой он висел, разорвалась, и Михайлов грузно упал на эшафотную настилку. Гул, точно прибой морской волны, пронесся по толпе; как мне пришлось слышать потом, многие полагали, что даже по закону факт срыва с виселицы рассматривается как указание свыше, от бога, что приговоренный к смерти подлежит помилованию; этого ожидали почти все.

Несмотря на связанные руки, на саван, стеснявший его движения, и на башлык, мешавший видеть, Михайлов поднялся сам и лишь направляемый, но не поддерживаемый помощниками палача, взошел на ступеньки скамейки, подставленной под петлю палачом Фроловым. Последний быстро сделал новую петлю на укрепленной веревке и через 2—3 мин. Михайлов висел уже вторично. Секунда, две... и Михайлов вновь срывается, падая на помост! Больше прежнего зашумело море людское! Однако палач не растерялся и, повторив уже раз проделанную манипуляцию с веревкой, в третий раз повесил Михайлова. Но заметно было, что нравственные и физические силы последнего истощились: ни встать, ни подняться на ступеньки без помощи сотрудников Фролова он уже не мог.

Медленно завертелось тело на веревке. И вдруг как раз на кольце под перекладиной, через которое была пропущена веревка, она стала перетираться, и два стершиеся конца ее начали быстро-быстро и заметно для глаза раскручиваться. У самого эшафота раздались восклицания: — «Веревка перетирается! Опять сорвется!» Палач взглянул наверх, в одно мгновение подтянул к себе соседнюю петлю (шестая петля предназначалась для Геси Гельфман), влез на скамейку и накинул петлю на висевшего Михайлова. Таким образом, тело казненного поддерживалось 2 веревками, что и показано совершенно ясно на рисунке, сделанном фотографом Несветевичем... "

Корреспондент "Kolnische Zeitung": "Я присутствовал на дюжине казней на Востоке, но никогда не видал подобной живодерни."

Корреспондент «Times»: «Все присутствующие отзываются об этой казни, как о самом безобразном зрелище, которое когда либо видно было».

Из материалов дела: "...за ним следовала Перовская, которая, сильно упав на воздухе со скамьи, вскоре повисла без движения..."

Л.Плансон: "Как она ни храбрилась при жизни, пока ее везли до виселицы, стараясь своею презрительной улыбкой показать полное свое пренебрежение к предстоявшей ей казни и тем, которые так или иначе причастны были к ней, однако в последнюю минуту и в ней заговорил инстинкт самосохранения. Когда после наложения на ее шею петли соскочившие с лестницы арестанты-палачи стали выдергивать из-под ее ног лестницу, Перовская так сильно ухватилась ногами о какую-то выступавшую часть верхней площадки лестницы, не знаю уж хорошенько, что два дюжих арестанта лишь с большим трудом оторвали лестницу от точно приросших к ней ног Перовской, после чего она некоторое время, точно огромный маятник качалась на тонкой веревке взад и вперед над помостом, причем из-под надетого на ней мешка-балахона мелькали ее вздрагивающие ноги, пока наконец кто-то из палачей не догадался остановить качавшееся тело и прекратить тем неприятное зрелище."

С.Иванов: "...Особенно поразил меня один полицейский — околодочный или что-то повыше. Он пришел одним из последних, сильно взволнованный и бледный. Из долетевших до меня отдельных фраз его рассказа было видно, что он находился вблизи самого эшафота.

— «Вы представьте себе,—почти громко крикнул он,— вот так женщина! Ведь сама оттолкнула скамейку и затянула на себе петлю».

Эта фраза как то особенно поразила меня, и в устах полицейского свидетеля казни, показалась мне своего рода апофеозом."

А.Брейтфус: "За Перовской следовал Желябов, долго бившийся в конвульсиях, описывая вольты в воздухе, и в публике опять слышался ропот: наверное петля попала на подбородок.

Д. Г. Венедиктов: "Над Андреем Желябовым палач потешался: сверх обычной петли, затянутой на шее А. Желябова, палач наложил ему еще другую петлю, узлом на подбородке, что сильно удлиняло мучения повешенного. Причем палач настолько возмутил даже доктора, присутствовавшего при казни, что тот обратился с грубой бранью на палача; последний, как сообщают иностранные корреспонденты, дерзко ответил: когда я тебя повешу, то стяну как следует."

Из материалов дела: "Четвертым был казнен Желябов, последним - Рысаков, который, будучи сталкиваем палачом со скамьи, несколько минут старался ногами придержаться к скамье. Помощники палача, видя отчаянные движения Рысакова, быстро стали отдергивать из-под его ног скамью, а палач Фролов дал телу преступника сильный толчок вперед. Тело Рысакова, сделав несколько медленных оборотов, повисло, так же спокойно, рядом с трупом Желябова и другими казненными.

Л.Плансон: "Что они переиспытывали в эти мгновения, показавшиеся им, вероятно, вечностью, не берусь сказать, но, очевидно, их самочувствие было ужасно!.. С ними, впрочем, справились живо.
Два дюжих арестанта поднесли к висевшей над Рысаковым петле небольшую лесенку, вроде тех, что употребляются в магазинах, но значительно шире и более крепкой конструкции. Она имела около двух аршин в вышину, и прочные подпорки поддерживали ее верхнюю площадку, давая возможность свободно стоять там двум и даже трем человекам.
По этой лестнице два арестанта ввели под руки Рысакова на верхнюю площадку, и, пока один придерживал его, другой накинул ему на шею петлю, немного затянул ее, а затем, соскочив и дав соскочить своему товарищу, разом выдернул лестницу из-под ног Рысакова, и последний, слегка качнувшись, дернулся как-то вниз и сразу безжизненно повис на натянувшейся веревке, привязанной другим концом к одному из вертикальных столбов виселицы. Вероятно, смерть последовала моментально. Мне кажется, что Рысаков уже ранее того от волнения и страха потерял сознание."

В.И. Дмитриева: "Холопствующая печать злорадствовала вокруг эшафота и упивалась описанием предсмертных судорог Софьи Перовской, а в то же время люди, бывшие на месте казни, рассказывали, что когда полумертвый Михайлов дважды срывался с петли (прибавляли при этом, будто у палача от волнения дрожали руки), то часть солдат громко требовала его помилования и "- налево, кругом марш" - была отправлена под арест. Те же очевидцы сообщили, что в толпе в разных местах возникали драки: били и тех, которые злорадствовали и издевались над ними."

Из материалов Дела: "В 9 часов 30 минут казнь окончилась; Фролов и его помощники сошли с эшафота и стали налево, у лестницы, ведущей к эшафоту. Барабаны перестали бить. Начался шумный говор толпы. К эшафоту подъехали сзади две ломовые телеги, покрытые брезентом. Трупы казненных висели не более 20 минут. Затем на эшафот были внесены пять черных гробов, которые помощники палача подставили под каждый труп. Гробы были в изголовьях наполнены стружками. На эшафот вошел потом военный врач, который, в присутствии двух членов прокуратуры, освидетельствовал снятые и положенные в гроб трупы казненных. Первым был снят с виселицы и положен в гроб Кибальчич, а затем другие казненные. Все трупы были сняты в 9 часов 50 минут. По освидетельствовании трупов гробы были немедленно накрыты крышками и заколочены. Гробы были помещены на ломовые телеги и отвезены под сильным конвоем на станцию железной дороги, для предания тел казненных земле на Преображенском кладбище.
Вся процедура окончилась в 9 часов 58 минут. В 10 часов градоначальник дал приказ к разбору эшафота, что и было немедленно исполнено тут же находившимися плотниками, после того как палач Фролов, или, как он себя сам называет, "заплечных дел мастер", так и его помощники были отвезены в арестантских "хозяйственных фургонах тюремного ведомства" в Литовский замок.
В начале одиннадцатого часа войска отправились в казармы; толпа начала расходиться. Конные жандармы и казаки, образовав летучую цепь, обвивали местность, где стоял эшафот, не допуская к нему подходить черни и безбилетной публике. Более привилегированные зрители этой казни толпились около эшафота, желая удовлетворить своему суеверию - добыть "кусок веревки", на которой были повешены преступники."

Л.Плансон: "А палачи, пользуясь людскою глупостью, бойко торговали снятыми с виселицы веревками, которых, на их счастье, на этот раз оказалось так много!"

В.Н.Фигнер: "...Погода была чудная: небо ясное, солнце лучезарно-весеннее, на улицах — полная ростепель. Когда я вышла из дома, народное зрелище уже кончилось, но всюду шел говор о казни, и в то время, как сердце сжимало у меня от воспоминаний о Перовской и Желябове, я попала в вагон конки, в котором люди возвращались с Семеновского плаца, на котором происходило зрелище. Многие лица были возбужденные, но не было ни раздумья, ни грусти."

А.В.Богданович, из дневника, 3 апреля : "Сегодня утром, в 9 1 / 2 часов, совершена казнь над преступниками. Повешен первым Кибальчич. Его удачно повесили: он скоро умер. Потом Михайлов, который был четыре раза (если можно так выразиться) повешен: первый раз он оборвался и упал на ноги; второй раз веревка отвязалась, и он упал во весь рост; в третий раз растянулась веревка; в четвертый раз его при-шлось приподнять, чтобы скорее последовала смерть, так как слабо была завязана веревка. Доктора его в таком положении держали 10 минут. Перовская была удачно повешена, и смерть наступила быстро, но Желябову и Рысакову пришлось довольно долго промучиться, так как палач Фролов (один-единственный во всей России палач) так был потрясен неудачей с Михайловым, что этим обоим дурно надел петлю, слишком высоко, близко к подбородку, что и замедлило наступление агонии. Пришлось их вторично спустить и повернуть узлы прямо к спинной кости и, завязав их крепче, снова их предоставить их ужасной участи.

Виселица была устроена одна и на ней 6 колец, в 5-ти — веревки. Привезли преступников на позорных колесницах: Желябов и Рысаков — в одной, а Михайлов, Перовская посредине и Кибальчич — во второй. У всех были на груди доски с надписью: «цареубийца».

Казнь была на Семеновском плацу. Народу было очень много, много помято людей в толпе; одна женщина за приветствование Перовской была схвачена. Она влетела от толпы в дом по Николаевской; швейцар запер за ней дверь, чтобы спасти ее, но толпа, выломав дверь, избила швейцара, а также эту даму. У нее нашли револьвер."

В. Г. Саговский, смотритель Преображенского православного кладбища: "«Накануне казни 2 апреля 1881 года ко мне на кладбище явился пристав Александро-Невской части города Петербурга с каким-то штатским господином и приказал спешно приготовить в отдаленном углу кладбища общую могилу для пяти гробов. Документ на эту могилу он обещал доставить завтра. В дальнем углу кладбища на пустыре могильщики в тот же день вырыли глубокую яму.

3 апреля в 9 часов утра я согласно распоряжению пришел на станцию Обухово. Вскоре из Петербурга подкатил паровоз с одним прицепленным к нему товарным вагоном. С паровозом прибыл все тот же пристав Александро-Невской части и несколько штатских. Вагон отцепили. Паровоз ушел.

В это время к вагону подошел местный пристав Шлиссельбургского участка Агафонов, который заранее был вызван на станцию.

Когда открыли товарный вагон, то увидели там пять ящиков, не похожих на обычные гробы, вымазанные черной краской. Кладбищенские рабочие поставили эти ящики на дровни и повезли к церкви, но пристав Агафонов предупредил меня, что отпевание казненных запрещено.

Гробы повезли к приготовленной могиле. Едва миновали церковь, как показались верховые казаки, которые неслись во всю мочь... Сотня казаков приехала охранять похороны. Казаки разделились на две шеренги и поехали сзади дровней с гробами.

Привезли ящики с телами казненных к могиле и стали спускать. Ящики до того были плохи, так наскоро сбиты, что некоторые из них тут же поломались. Разломался ящик, в котором лежало тело Софьи Перовской. Одета она была в тиковое платье, в то самое, в котором ее вешали, в ватную кофту."

В условиях революционной ситуации особое место занимала деятельность революционного народничества. Своей борьбой оно способствовало усилению активности народных масс, углубляло кризис «верхов». Революционное народничество было одним из факторов революционной ситуации. С другой стороны, народничество само испытывало влияние революционной ситуации.

Наиболее активной народнической организацией была «Народная воля», возникшая в августе 1879 г. Образование «Народной воли» означало преодоление кризиса, который переживал освободительное движение после неудач революционной пропаганды среди крестьянства.

Народовольцы отошли от многих прежних идейных установок. Общественно-экономический строй 70-х – начала 80-х гг. они рассматривали как переходный, когда «все начато, ничего не кончено». Основное направление борьбы народников вытекало из их определения расстановки общественных сил. Дворянство революционеры считали отживающим сословием, не требующим с их стороны усилий для его окончательной ликвидации. Буржуазия представлялась как узкий и слабый общественный слой, состоящий из «отдельных умных и неразборчивых в средствах хищников», которые со временем могут обрести силу. Капитализм, считали народники, – результат правительственной политики, которая искусственно вырастила буржуазию, привела к росту городов и городского населения. На рубеже 70-80-х гг. народовольцы уже не могли игнорировать разложение деревни. Оно, по их мнению, было тоже результатом правительственной политики, породившей в ходе реформы 1861 г. крестьянскую нищету. В таких условиях община не могла противостоять эксплуатации и капитализму. Ожидать ее возрождения можно было только в результате революции. Пролетариат, по мнению народовольцев, был частью крестьянства и не имел своих отдельных целей. В этих рассуждениях заключены положительные изменения во взглядах народников и, одновременно, их заблуждения.

Сдвиги в идеологии народничества вызвали поиски новых путей борьбы за достижения социалистического идеала. В программных документах «Народная воля» выдвигала задачи освобождения народа от «гнета современного государства», осуществления «политического переворота с целью передачи власти народу» и провозглашения «традиционных принципов: права народа на землю, общинное и местное самоуправление, зачатки федеративного устройства, свободу совести и слова». Это означало отказ от прежнего анархизма и переход к политической борьбе. Народовольцы предполагали осуществить революцию через Государственную власть. Ближайшей целью они ставили свержение самодержавия и передачу власти Учредительному собранию, избранному на основе всеобщих выборов.

«Народная воля» провозгласила себя революционной партией, отстаивающей следующие принципы:

1) народное представительство, располагающее всей полнотой власти;

2) широкое самоуправление;

3) экономическая независимость народа;

4) самостоятельность крестьянского мира;

5) предоставление земли народу, а фабрик и заводов – рабочим;

6) демократические свободы;

7) всеобщее избирательное право;

8) замена постоянной армии территориальными формированиями.

Эта программа ставила в один ряд социалистические и демократические преобразования. Главным препятствием для реализации своих положений народовольцы считали политический строй самодержавия. По сравнению со своими предшественниками народовольцы сделали шаг вперед, переходя к политической борьбе.

«Народная воля» была создана как партия революционного действия. Большое место в практике народовольцев занимала пропаганда политической борьбы с самодержавием, идей демократического переворота в стране. Вскоре после создания партии стала выходить нелегальная газета «Народная воля», которая с первых номеров опровергала доводы бакунизма об анархии, доказывая необходимость политической борьбы против правительства.

Народовольцы придавали большое значение пропаганде среди рабочих, которые в годы революционной ситуации выступали как активная сила. Считая пролетариат составной частью крестьянства, народники рассматривали пропаганду среди рабочих как одно из направлений подготовки крестьянского восстания. Осознавая значение рабочих в революционной борьбе, народовольцы не смогли подняться до понимания пролетарского пути борьбы и выдвинуть специфические пролетарские лозунги. Это не позволило народникам возглавить рабочее движение. В обстановке, когда и рабочие, и крестьяне не воспринимали народнических лозунгов, «Народная воля» оказалась изолированной от поддержки народных масс.

«Народная воля» представляла собой сплоченную, боеспособную организацию. Во главе нее находился Исполнительный комитет, которому подчинялись кружки и группы местного и специального назначения. Первый состав Исполнительного комитета включал группу профессиональных революционеров, каждый из которых был олицетворением высоких духовных и нравственных качеств. Ведущую роль играли такие пламенные революционеры, как А.И. Желябов, А.Д. Михайлов, М.Ф. Фроленко, Н.Н. Колодкевич, А.И. Баранников, А.А. Квятковский, С.Л. Перовская, В.Н. Фигнер и др.

Развертывая политическую борьбу в условиях отсутствия поддержки со стороны народных масс, народовольцы все больше внимания стали уделять заговорщической тактике, террору. Они не могли себе представить политическую борьбу иначе как в форме политического заговора.

Поначалу намечался ряд террористических актов против видных царских деятелей: одесского генерал-губернатора Э.И. Тотлебена, петербургского временного генерал-губернатора И.В. Гурко, командующего Киевским военным округом П.С. Ванновского и др. Однако народовольцев все больше захватывал план убийства царя. С идеей цареубийства связывалась возможность народного восстания, политического переворота и, в конечном итоге, захвата власти.

С осени 1879 г. подготовка казни царя поглощала основные силы Исполнительного комитета «Народной воли». В ноябре 1879 г. неподалеку от Москвы был осуществлен взрыв поезда с царской свитой, который вопреки обычаю был пущен впереди царского. Резонанс от этого покушения был значительным. Народовольцы еще больше уверовали, что царский трон держится непрочно. В феврале 1880 г. С.Н. Халтурин организовал взрыв в Зимнем дворце. Лишь случайное опоздание к обеду спасло жизнь Александру II. Одновременно местными организациями «Народной воли» были произведены террористические акты против наиболее ненавистных представителей администрации и жандармских офицеров.

В период с февраля 1880 по март 1881 г. народовольцы временно прекратили террористическую деятельность, готовясь к решающему удару против самодержавия. В это время народовольцы перешли к подготовке восстания: создавались кружки в провинциальных центрах, в национальных районах; возникла сеть рабочих, студенческих организаций. С целью завоевания влияния в армии народовольцы вовлекли в свои ряды офицеров, которые объединялись в военную организацию «Народная воля». Местные кружки народовольцев распространяли лозунги политической борьбы. С декабря 1880 г. издавалась «Рабочая газета».

Народовольцы намечали восстание, которое должно было сломить сопротивление правительства и привести к захвату власти. Главным звеном их плана была казнь царя, которая, по их мнению, парализует правительство, и в обстановке замешательства выступят все оппозиционные силы, что и явится началом восстания.

1 марта 1881 г. Александр II был смертельно ранен взрывом бомбы, брошенной народовольцем И.И. Гриневицким. Весь Петербург был потрясен этим событием, но толпа, собравшаяся на Дворцовой площади, не выразила даже попыток противоправительственных выступлений. Обстановка была напряженной, но народовольцы тоже не воспользовались ею, чтобы призвать рабочих к стачкам или демонстрациям. В неведении находились и местные организации «Народной воли». Затратив огромные усилия на подготовку и осуществление цареубийства, народовольцы оказались неподготовленными ко всяким иным действиям. Оказалось, что террор был заговором интеллигентских групп. Террор был совершенно не связан с настроением масс. Террор не подготавливал боевых руководителей масс. Террор был результатом неверия народников в восстание, отсутствия реальных условий для народных выступлений.

События 1 марта 1881 г. не означали конец революционной ситуации, так как основные факторы продолжали действовать. Однако роль «Народной воли» в революционной борьбе начинает падать. Исполнительный комитет выступил с рядом призывов о справедливом распределении земли, созыве представителей народа, амнистии политических заключенных. По-прежнему делалась ставка на террор по отношению к наиболее одиозным фигурам царской администрации. Старая тактика оставалась неэффективной, а новых установок с учетом опыта борьбы Исполнительный комитет не выдвинул. В результате в движении начался идейный разброд, стали угасать революционные черты. Участились случаи провалов. Разрозненные силы народовольцев продолжали действовать еще долго, но основной костяк организации прекратил свое существование в 1884 г. после ареста Г.А. Лопатина.

И так, "Земля и воля" раскололась. "Деревенщики" во главе с Г.В. Плехановым, П.Б. Аксельродом, Л.Г. Дейчем, В.И. Засулич и др., составлявшие меньшинство, дали наименование своей организации "Черный передел", отразив в этом названии извечную тягу крестьян к "черному", т.е. всеобщему, переделу земли. В центральной, петербургской группе "Черного передела" насчитывалось 22 человека, а общая численность организации, включая ее провинциальные кружки примерно в 10 городах, не достигала и 100 человек.

Чернопередельцы наладили издание своего центрального органа под тем же названием "Черный передел" и отдельной газеты для рабочих ("Зерно"), но развернуть, как им хотелось, практическую деятельность не смогли: старые пути и средства борьбы уже потеряли у русских революционеров кредит. В скором времени чернопередельцы либо эмигрировали (как все перечисленные), либо перешли в "Народную волю", либо вообще отошли от революционного движения. К концу 1881 г. "Черный передел" фактически перестал существовать.

Большинство землевольцев перешло в "Народную волю", численность и мощь которой непрерывно росли; она стала самой крупной, сильной и авторитетной из всех русских революционных организаций XIX в., первой в России политической партией. Руководящим центром "Народной воли" был ее Исполнительный комитет ("Великий ИК", как называли его современники, а затем историки), насчитывавший за все время его существования 36 человек. Среди них особенно выделялись трое: сын крепостного крестьянина, великолепный агитатор, трибун и организатор с интеллектом и кругозором первоклассного государственного деятеля, прирожденный вождь Андрей Иванович Желябов; главный администратор "Народной воли" и уникальный, неподражаемый конспиратор, бывший "Катон-цензор" землевольческого подполья Александр Дмитриевич Михайлов; высший моральный авторитет, "нравственный диктатор" партии (по выражению С.М. Крав-чинского) Софья Львовна Перовская - дочь петербургского губернатора и праправнучка морганатического супруга императрицы Елизаветы Петровны,- ни в чем не уступавшая самым женственным из женщин и самым мужественным из мужчин. Рядом с ними действовали выдающиеся организаторы - Н.А. Морозов, А.А. Квятковский, В.Н. Фигнер, блестящие практики - М.Ф. Фроленко, Н.Н. Колодкевич, М.Ф. Грачевский, а также самоотверженный и благородный глава народовольческой Военной /261/ организации Николай Евгеньевич Суханов, о котором Вера Фигнер говорила: "Счастлива та партия, к которой пристают Сухановы!"

Из агентов ИК выделялся главный техник партии, руководитель ее динамитной лаборатории, гениальный изобретатель Николай Иванович Кибальчич - провозвестник космической эры, первым в мире (за 15 лет до К.Э. Циолковского) разработавший проект летательного аппарата с реактивным двигателем. Агентом ИК был и единственный в своем роде контрразведчик русской революции Н.В. Клеточников, который два года служил в III отделении по заданию "Земли и воли" (первые 7 месяцев), а затем "Народной воли", почти ежедневно обезвреживая полицейские козни против революционеров.

ИК издавал в качестве центрального органа партии газету "Народная воля", которая выходила с 1879 по 1885 г. и оказалась самым долговечным из революционных изданий XIX в. в России. Кроме того, печатались еще четыре издания: Листок "Народной воли" (приложение к центральному органу), "Рабочая газета", Вестник "Народной воли", Календарь "Народной воли". Итого - пять периодических изданий! Ранее только "Земля и воля" 1876- 1879 гг. имела собственный литературный орган, все прочие же революционные организации в России никогда не шли дальше выпуска отдельных прокламаций. Как идеологический штаб партии ИК разрабатывал ее программные документы. "Программа Исполнительного комитета" считалась общепартийной программой. Она стала шагом вперед в русском освободительном движении, поскольку освободилась от анархизма и аполитизма 70-х годов. "Народная воля" ставила целью свергнуть самодержавие и осуществить ряд демократических преобразований. Вот главные из них:

1. Постоянное народное представительство с законодательными функциями, т.е. парламентская демократическая республика ("самодержавие народа", как выражались народовольцы).
2. Полная свобода слова, печати, собраний, ассоциаций, совести, избирательной агитации.
3. Всеобщее избирательное право без сословных и имущественных ограничений и выборность всех должностей снизу доверху.
4. Земля - крестьянам, фабрики и заводы - рабочим.
5. Национальное равенство и право наций на самоопределение.

Как все народники, "Народная воля" исходила из того, что "главная созидательная сила революции - в народе", т.е. в крестьянстве, и поэтому считала важнейшим средством достижения своей цели крестьянское восстание, но - при поддержке рабочих и военных, под руководством партии. Более того, пережив опыт "хождения в народ", народовольцы утратили веру в революционную инициативу крестьянства и пришли к выводу, что "партия должна взять на себя почин переворота". Программа ИК предписывала готовить переворот, с одной стороны, путем /262/ пропагандистской, агитационной и организаторской работы во всех слоях населения, а с другой стороны, посредством "красного" террора.

Распространенное в мировой литературе мнение о "Народной воле" как партии террористической неправильно. Такую ложь пустили в обиход царские каратели для большей тяжести обвинения народовольцев, ее подхватила обывательская молва, после чего она перекочевала в литературу - научную, учебную и художественную. В действительности же террор ни в программе, ни в деятельности "Народной воли" никогда не занимал главного места, просто он был на виду как прелюдия и ускоритель народной революции. Посредством террора народовольцы стремились решить двоякую задачу: с одной стороны, возбудить революционное настроение в массах и, с другой стороны, дезорганизовать правительство, чтобы затем поднять возбужденные массы против дезорганизованного правительства.

Здесь важно подчеркнуть, что "красный" террор "Народной воли" был исторически обусловлен, навязан революционерам как ответ на "белый" террор царизма против "хождения в народ". "Когда человеку, хотящему говорить, зажимают рот, то этим самым развязывают руки" - так объяснял переход от пропаганды к террору А.Д. Михайлов. Народовольцы не могли тогда предвидеть, что террор не приведет к цели. В том фазисе, которого достигло революционное движение к концу 70-х годов, террор нельзя было просто отбросить, его можно было только преодолеть. Он оказывался тогда единственно возможным еще не испытанным в масштабах партии способом борьбы.

Сами народовольцы веско оговаривали преходящую обусловленность своего террора. ИК заявил протест против покушения анархиста Ш. Гито на президента США Д. Гарфилда. "В стране, где свобода личности дает возможность честной идейной борьбы, где свободная народная воля определяет не только закон, но и личность правителей,- разъяснял ИК 10(22) сентября 1881 г.,- в такой стране политическое убийство как средство борьбы есть проявление того же духа деспотизма, уничтожение которого в России мы ставим своей задачей". Сознавая моральную и политическую предосудительность террора, народовольцы допускали его лишь как вынужденное, крайнее средство. "Террор - ужасная вещь,- говорил С.М. Кравчинский,- есть только одна вещь хуже террора: это - безропотно сносить насилия".

Террором занималось ничтожное меньшинство "Народной воли", хотя сил у нее было неизмеримо больше, чем у всех /263/ революционных организаций, бывших в России прежде, вместе взятых. По совокупности данных за 1879-1883 гг. "Народная воля" объединяла, как минимум, 80-90 местных, 100-120 рабочих, 50 офицерских, 30-40 студенческих и 20-25 гимназических кружков по всей стране от Гельсингфорса (Хельсинки) до Тифлиса (Тбилиси) и Ревеля (Таллинна) до Иркутска. Она имела 10 типографий в России и еще одну за границей и даже постоянное заграничное представительство в Париже (П.Л. Лавров, Л.А. Тихомиров, М.Н. Ошанина) и Лондоне (Л.Н. Гартман). Численность активных, юридически оформленных членов "Народной воли" составляла 500 человек, но участвовал в ее деятельности, так или иначе помогая ей, в 10-20 раз больше. По данным Департамента полиции, только за полтора года, с июля 1881 по 1882-й, подверглись репрессиям за участие в "Народной воле" почти 6 тыс. человек.

Все народовольческие кружки действовали энергично и смело. Небывалым для того времени размахом отличалась их деятельность среди интеллигенции, особенно в студенческой среде. Связи "Народной воли" с учащейся молодежью всей страны были превосходно налажены и организованы: в Петербурге существовала Центральная университетская группа, которая объединяла и направляла усилия народовольческих групп во всех вузах столицы; такая же система - в Москве, Киеве, Казани, Одессе; отдельные студенческие кружки действовали при местных организациях "Народной воли" во всех городах, где имелись высшие учебные заведения, а в контакте с ними - кружки гимназистов и семинаристов тех же и многих других (где не было вузов) городов. Вся эта широко разветвленная сеть кружков готовила для партии революционные кадры, распространяла прокламации, устраивала сходки, обструкции властям, демонстрации. Всю мыслящую Россию заставила говорить о себе антиправительственная демонстрация, организованная народовольцами на университетском акте в Петербурге 8 февраля 1881 г. в присутствии 4 тыс. студентов, преподавателей и почетных гостей. Народовольцы во главе с Желябовым, Перовской и Верой Фигнер разбросали по залу революционные листовки, Лев Коган-Бернштейн успел сказать с хор краткую обличительную речь, а Папий Подбельский, шагнув в президиум, заклеймил восседавшего там министра просвещения А.А. Сабурова пощечиной.

Впервые в России "Народная воля" создала специальную Рабочую организацию всероссийского значения с центром в Петербурге и с филиалами практически во всех фабрично-заводских регионах страны. Только московская рабочая группа включала 100- 120 человек, одесская - до 300, петербургская - /264/ сотни рабочих едва ли не со всех заводов столицы, и т.д. Была выработана особая "Программа рабочих, членов партии "Народная воля"". Она свидетельствует, что народовольцы, в отличие от своих предшественников, усматривали в рабочих уже не посредников между интеллигенцией и крестьянством, а самостоятельную (не главную, но самостоятельную), причем на первом этапе революции ударную силу. Восстание "может увенчаться успехом,- гласит "Подготовительная работа партии",- если партия обеспечит себе возможность двинуть на помощь первым застрельщикам (т.е. студентам и военным. - Н.Т. ) сколько-нибудь значительные массы рабочих", еще до того как поднимется многомиллионная масса крестьянства.

В качестве средства пропаганды среди рабочих издавалась "Рабочая газета". Она, по данным царского сыска, распространялась везде, где жили-были рабочие. Впрочем, "Народная воля" не довольствовалась пропагандой и агитацией среди рабочих, она участвовала и в организации стачек - ни многих заводах Петербурга, Москвы, Киева, Перми. По воспоминаниям Г.В. Плеханова, Андрей Желябов хорошо понимал, что в России "стачка есть факт политический".

Считая, что в грядущей революции "успех первого нападения всецело зависит от рабочих и войска", народовольцы создали наряду с Рабочей и Студенческой организациями свою Военную организацию, более мощную, чем вся совокупность организаций декабристов к 1825 г. Должным образом Военная организация "Народной воли" поныне еще не исследована. Но мы знаем, что она объединяла не менее 50 кружков как минимум в 41 городе с участием 400 офицеров, из которых каждый был интересен и многого стоил. Например, подполковник М.Ю. Ашенбреннер имел выдающуюся боевую репутацию и широкие связи в армейских кругах, а майор Н.А. Тихоцкий слыл великосветским жуиром, танцевал на придворных балах и был вхож в самые верхи военной аристократии.

0 масштабах Военной организации народовольцев говорит тот факт, что весной 1882 г. она рассчитывала только в Кронштадте "на два морских экипажа (около 8 тыс. человек) и на два небольших броненосца, а также на гарнизоны девяти крепостных фортов". Вероятно, периферийные кружки тоже надеялись на местные гарнизоны. По свидетельству члена Военного центра "Народной воли" Н.М. Рогачева, в конце 1881 г. центр готовился распространить свои действия "на все части войск, расположенные в Европейской России". По косвенным данным, И К "Народной воли" пытался не без успеха привлечь к себе некоторых "лиц высшей военной иерархии", включая самого популярного из /265/ русских полководцев второй половины XIX в. М.Д. Скобелева и самого образованного из них, начальника Академии Генерального штаба М.И. Драгомирова.

Крестьянам "Народная воля" уделяла меньше внимания, чем ее предшественники, но все-таки рассылала пропагандистов и распространяла прокламации среди крестьян в десятках губерний европейской части страны. Эти прокламации находили у крестьян сочувственный отклик, вызывая (или усиливая начавшееся ранее) брожение. Так, под влиянием и, возможно, не без участия народовольцев вспыхнуло в марте 1881 г. восстание крестьян двух уездов Тверской губернии, усмиренное лишь силою войск.

Итак, подавляющая часть сил "Народной воли" была занята пропагандистской, агитационной и организаторской работой во всех слоях населения. Что же касается террора, то он был делом рук только членов и ближайших агентов ИК (которые занимались, кстати говоря, и всеми другими сторонами деятельности партии), а также нескольких сменявших друг друга техников, метальщиков, наблюдателей. В подготовке и осуществлении всех восьми народовольческих покушений на царя участвовали из рядовых членов партии всего 12 человек, известных поименно.

Террор как ударная боеголовка революционного заряда "Народной воли" бросался в глаза, заслоняя собою другие действия партии, тем более что острие его было нацелено на царя. 26 августа 1879 г. ИК вынес Александру II смертный приговор. С этого дня началась беспримерная в истории 18-месячная охота народовольцев на царя.

Враги и критики "Народной воли" много говорят о том, что она злодейски преследовала и умертвила царя-Освободителя . При этом замалчивается бесспорный факт: к концу 70-х годов царь, в свое время освободивший от крепостной неволи крестьян, снискал себе уже новый "титул": Вешатель . Ведь это он в 1863 г. руками Муравьева-Вешателя утопил в крови польское национально-освободительное восстание, а после смерти Муравьева повесил Каракозова, разослал на каторгу и в ссылку мирных пропагандистов 1874 г. и за один только 1879 год санкционировал повешение 16 народников. В числе других был повешен Д.А. Лизогуб - только за то, что он по-своему распорядился собственными деньгами, отдав их в революционную казну. Характерно для Александра II, что он требовал именно виселицы даже в тех случаях, когда военный суд приговаривал народников (В.А. Осинского и др.) к расстрелу. Все это ИК зафиксировал в смертном приговоре царю. /266/

Организуя покушения на Александра II, народовольцы проявили невероятную изобретательность. Осведомленные о маршрутах путешествий царя (с помощью Клеточникова), они только в ноябре 1879 г. трижды чуть не взорвали его - всякий раз царь спасался чудом. 19 ноября под Москвой Софья Перовская и Степан Ширяев, пропустив первый поезд, в котором обычно располагалась царская свита, устроили взрыв четвертого вагона во втором поезде, где для большей безопасности ехал царь. Спасла Александра II оплошность железнодорожного начальства: оно нечаянно пустило первым царский поезд - тот и проскочил; взорван же был багажный вагон (с крымскими фруктами) свитского поезда. 5 февраля 1880 г. Степан Халтурин взорвал столовую в Зимнем дворце точно ко времени царского обеда, но Александр II опоздал на 2-3 минуты и опять уцелел.

Вся эта цепь покушений накалила обстановку в стране и, как на это рассчитывали народовольцы, внесла дезорганизацию в лагерь "верхов". У многих на устах был тогда новогодний спич Александру II в газете "Народная воля" от 1 января 1880 г.: "Смерть Александра II - дело решенное, и вопрос тут может быть только во времени, в способах, вообще в подробностях". Впрочем, не террористическая только, а вся вообще революционная борьба "Народной воли" представила собой важнейший фактор сложившейся в России на рубеже 70-80-х годов новой революционной ситуации.

Историографическая справка. Первыми историками народничества стали его каратели, которые и заложили охранительную концепцию в историографии народнического движения. Граф С.С. Татищев, князь Н.Н. Голицын, генерал Н.И. Шебеко, агент III отделения А.П. Малыиинский изображали народническую "крамолу", вопреки мудрому принципу: "sine ira et studio", как вереницу злодеяний, но старались вооружить карателей фактами, чтобы они преследовали народников со знанием дела.

Вслед за охранительной и в противовес ей сложилась либеральная концепция народничества. Ее смысл: народники - это благородные мечтатели, которые стремились к просвещению русского народа мирным путем и отличались от либералов только психологически: либералы якобы представляли собой рассудительных, но безвольных Гамлетов, а народники - волевых, но безрассудных Дон Кихотов. Царизм же подверг народничество жестоким репрессиям и тем самым превратил добряков-народников в злостных революционеров. Так на опыте истории народничества либералы советовали царизму быть терпимым к ним, доказывая, что карательные излишества даже мечтателей озлобляют и делают революционерами, опасными в первую очередь для самого /267/ царизма. Классики либеральной концепции - А.А. Корнилов, Л.Е. Барриве, Б.Б. Глинский и особенно В.Я. Богучарский.

Советская историография народничества основывается на оценках В.И. Ленина, конъюнктурно выбирая из них одни и замалчивая (либо даже фальсифицируя) другие. Историки СССР возвеличивали А.И. Герцена и, еще более, Н.Г. Чернышевского, гиперболизировали освободительное движение начала 60-х годов, но принижали народников более позднего времени, начиная с ишутинцев из-за их связи с терроризмом. В феврале 1935 г. Сталин заявил: "Если мы на народовольцах будем воспитывать наших людей, то воспитаем террористов". После этого не только народовольческая, но и вся народническая проблематика более чем на четверть века оказалась под запретом. Герцен, Чернышевский и весь круг их соратников были вырваны из истории народничества. При всем своем преклонении перед Лениным советские историки намеренно игнорировали его суждения о том, что Герцен и Чернышевский - "основоположники народничества", и старались доказать недоказуемое: якобы ни Герцен, ни Чернышевский не были народниками. Следы такого насилия над историографией народничества сохранялись в СССР до последнего времени.

Особенно пострадала при этом "Народная воля", которую то замалчивали, то бичевали, извращая ее теорию, умаляя практику, принижая заслуги. Судьба "Народной воли" трагична вдвойне: сначала она как субъект истории прошла сквозь шквал репрессий со стороны царизма (не счесть повешенных, расстрелянных, загубленных в царских тюрьмах и каторжных норах ее героев и мучеников), а потом уже как исторический объект - сквозь тернии предвзятых оценок со стороны историков, вплоть до сегодняшних. Даже авторы творческой, претендующей на преодоление антинароднических стереотипов, книги "Революционная традиция в России" (М., 1986) И.К. Пантин, Е.Г. Плимак и В.Г. Хорос усмотрели в идеологии "Народной воли" главным образом "смутность", "сумбур", "примитивизм", а деятельность ее сочли "тупиковой".

В последнее время вновь стали "модными" карательно-охранительные оценки народничества.

Тем не менее наши ученые сумели подготовить ряд подлинно /268/ научных трудов и о народническом движении середины 60-х - начала 80-х годов.

Зарубежная (особенно англо-американская) историография русского народничества очень велика. В ней преобладают негативные оценки народников, аналогичные взглядам царских охранителей, хотя Б. Пейрс, Э. Кренкшоу, Р. Пайпс, Р. Хингли, А. Улам и другие критики народничества не одобряют, в отличие от С.С. Татищева или А.П. Мальшинского, карательную политику царизма. Многие зарубежные историки судят о народничестве с позиций, близких к русской либеральной историографии: У. Уолш, А. Келли, Д. Гехт, Д. Футмен. Наиболее обстоятельны труды Е. Ламперта (Англия) и в особенности Ф. Вентури (Италия).

Все они через четыре года положат начало распространению марксизма в России, а Вера Засулич - первая русская женщина-террористка - станет первой же русской женщиной-марксисткой.

См. программную инструкцию "Народной воли" - "Подготовительная работа партии" в кн.: Революционное народничество 70-х годов. Сб. док-тов. М., Л., 1965 Т. 2. С. 176.

Литература партии "Народная воля" М., 1930. С. 127.

Подробно см.: Троицкий Н.А. "Народная воля" перед царским судом. 2-е изд. Саратов, 1983. С. 355-357.

. Ашенбреннер М.Ю. Военная организация "Народной воли" и другие воспоминания (1860-1904). М., 1924. С. 97.

Напомню, что ранее, 4 апреля 1866 г., покушался на жизнь Александра II Д В. Каракозов, 6 июня 1867 г.- А.И. Березовский и 2 апреля 1879 г.- А.К. Соловьев. Таким образом, революционеры смогли казнить Александра Н лишь с 11 -й попытки.

Козьмин Б.П. Русская секция I Интернационала. М, 1957; Виленская Э.С. Революционное подполье в России (60-е годы XIX в.). М., 1965; Итенберг Б.С. Движение революционного народничества. М., 1965; Твардовская В. А. Социалистическая мысль России на рубеже 1870-1880-х гг. М., 1969.

См.: Warn A. In the Name of the People. N.Y., 1977.

См.: Lampert E. Sons against Fathers. L., 1965; Venturi F. Roots of Revolution. N.Y., 1960.

1 . революц.- народническая орг-ция нач. 80-х гг. 19 в. Образовалась в авг. 1879, когда "Земля и воля" раскололась на "Народную волю" и "Черный передел". Была наиболее крупной и важной революц. орг-цией разночинского периода освободит. движения в России. Учредителями "Н. в." были революционеры - сторонники политич. борьбы с самодержавием. Программа "Н. в." содержала требования широких демократич. преобразований: созыв Учредит. собрания, введение всеобщего избират. права и постоянного нар. представительства, свобода слова, совести, печати, сходок, широкое общинное самоуправление, замена постоянной армии нар. ополчением, передача земли народу, предоставление угнетенным народам права самоопределения. Как и предшествующие народнич. программы, она смешивала задачи демократические и социалистические, верила в возможность их одновременного осуществления в результате захвата власти революционерами и пробуждения крест. революции. Сделав шаг вперед признанием необходимости политич. борьбы с самодержавием, народовольцы оставались социалистами-утопистами, разделявшими осн. положения народнич. идеологии и прежде всего веру в возможность для России миновать капитализм, прийти к социализму через крест. революцию. Большинство их верило в возможность непосредственно слить политич. и социалистич. перевороты, уповая на социалистич. инстинкты крестьянства. Другие разделяли политич. и социальный переворот во времени, полагая, что после свержения самодержавия и установления демократич. свобод революционеры сумеют развернуть подготовительную к социалистич. революции работу. Наконец, либеральное крыло (не пользовавшееся существ. влиянием) удовлетворялось получением конституции, не помышляя о дальнейшей борьбе. Народовольцы укрепили и расширили орг. принципы "Земли и воли", создав централизованную, разветвленную, хорошо законспирированную орг-цию. Возглавил ее Исполнит. к-т, состоявший из профессион. революционеров: А. Д. Михайлов, А. А. Квятковский, А. И. Желябов, С. Л. Перовская, В. Н. Фигнер, Н. А. Морозов, M. P. Фроленко, Л. А. Тихомиров, А. И. Баранников, А. В. Якимова, M. H. Ошанина и др. Ему подчинялась сеть местных и специальных (рабочих, студенческих, военных) групп. В 1879-1883 народовольч. группы имелись почти в 50 городах, особенно много на Украине и в Поволжье. Народовольцы различали "организацию" - сплоченное строгой дисциплиной об-во революционеров, признающих программу и устав, и "партию" - широкий круг единомышленников, не связанных с орг-цией определенными обязательствами. Число членов орг-ции не превышало, по-видимому, 500 чел., число привлекавшихся к следствию доходило до 2 тыс., участников же народовольч. движения было неск. тысяч. Широко развернула "Н. в." революц. агитацию и пропаганду во всех слоях населения. Газ. "Народная воля", "Листок Народной воли", "Рабочая газета" стремились популяризировать идею политич. борьбы с самодержавием, способствовали изживанию анархистских иллюзий в революц. среде. Борьбу за захват власти революционеры развернули под девизом "Теперь или никогда!", считая благоприятной для переворота сложившуюся в кон. 70-х гг. революц. ситуацию. Наряду с этим народовольцы верили в возможность самим создать условия для переворота, что значило в их понимании дезорганизовать пр-во террором, обеспечить поддержку революционерам всех слоев населения, укрепить и усилить революц. орг-цию. В подготовке восстания, а также в его осуществлении "Н. в." гл. роль отводила революц. меньшинству, т. е. своей орг-ции. Нар. массы - гор. рабочие, крестьянство должны были играть вспомогат., второстепенную роль. В этом сказался бланкистский характер программы "Н. в.", понимавшей политич. борьбу как заговор. На практике революционерам не удалось добиться сколько-нибудь устойчивого равновесия между различными сторонами деятельности. С развитием и обострением политич. борьбы все большее значение приобретал террор. Своеобразие формы политич. борьбы "Н. в.", героизм ее деятелей и их бессилие находят объяснение не только в идеологии революционеров, но и в объективной ист. действительности нач. 80-х гг. с отсутствием в ней широкого массового движения: крестьянство еще не проснулось к политич. жизни, а в рабочем классе не было ни широкого движения, ни твердой орг-ции. Террор, к-рый программа Исполнит. к-та определяла как одно из средств борьбы с самодержавием, логикой событий стал превращаться в гл. ее средство, вытесняя все остальные. "Н. в." подготовила семь покушений на Александра II. Народовольч. террор устрашил пр-во, заставил его пойти на нек-рые уступки. Однако увидев, что за революционерами нет массовой поддержки, самодержавие перешло в наступление. В террористич. борьбе народовольцы растратили лучшие силы, обескровили орг-цию. Осуществление их гл. террористич. плана - казнь Александра II - показало несостоятельность народовольч. тактики и ее программных предпосылок. В послемартовский период "Н. в." переживала идейный и орг. кризис. Попытки выйти из него были обречены на неудачу, т. к. революционеры оставались на старых идеологич. и программных позициях, внося изменения лишь в тактику и орг. формы своей деятельности. Наиболее крупные попытки связаны с деятельностью Г. А. Лопатина (1884), П. Ф. Якубовича (1883-84), Б. Д. Оржиха, В. Г. Богораза, Л. Я. Штернберга (1885) и С. М. Гинсбург (1889). Особое место в народовольч. движении занимает самая значит. группа 80-х гг. - "Террористич. фракция ДНародной волиУ" A. И. Ульянова, стремившаяся внести в программу "Н. в." отд. марксистские положения. Народнич. орг-ции 90-х гг. (группа народовольцев в Петербурге, группа старых народовольцев в эмиграции) по сути смыкались с либеральным движением, отказавшись от многих революц. принципов "Н. в.". Начало марксистской историографии "Н. в." положили работы Г. В. Плеханова сер. 80-х гг. О "Н. в." неоднократно писал В. И. Ленин. В 20-30-е гг. "Н. в." стала предметом спец. изучения сов. историков (М. Н. Покровский, В. И. Невский, С. Н. Валк, И. А. Теодорович и др.). После долгого перерыва в условиях культа личности лишь с кон. 50-х гг. появляется ряд работ о "Н. в.", продолжающих изучение народовольч. наследства. Видное место занимает тема "Н. в." в зарубежной бурж. историографии. Источн.: Архив "Земли и воли" и "Народной воли", М., 1932; Лит-ра партии "Нар. воля", М., 1930; Календарь "Нар. воли" на 1883 г., Женева, 1883; "Нар. воля" в док-тах и воспоминаниях, (М., 1930); Народовольцы после первого мар-та 1881 г. Сб. ст. и мат-лов, М., 1928; Народовольцы 80 и 90-х гг., М., 1929; "Нар. воля" перед царским судом, в. 1-2, М., 1930; Из народовольч. автобиографич. док-тов, "КА", 1927, т. 1, Процесс шестнадцати террористов (1880), СПБ, 1906; Процесс 20-ти народовольцев в 1882, "Былое", 1906, No 1; Процесс 1 марта 1881, СПБ, 1907; Процесс 17-ти народовольцев в 1883 г., "Былое", 1906, No 10; 1 марта 1881 г., там же, 1918, No 4-5 (Спец. выпуск); К истории народовольч. движения среди военных в нач. 80-х гг., там же, 1906, No 8; Ашенбреннер M. Ю., Воен. орг-ция "Народной воли" и др. воспоминания, М., 1924; Бух Н., Первая типография "Народной воли", "КиС", 1929, No 8-9; его же, Воспоминания, М., 1928; Волков Н. (И. И. Майнов), Народовольч. пропаганда среди моск. рабочих в 1881 г., "Былое", 1906, No 2; Иванова-Борейша С., Первая типография "Народной воли", там же, 1906, No 9; Ивановская П. С., Первые типографии "Народной воли", "КиС", 1926, No 3; Иохельсон В. И., Первые дни Нар. воли, П., 1922; Морозов Н. A., Повести моей жизни, т. 1-2, М., 1965; Степняк-Кравчинский С. М., Соч., т. 1-2, М., 1958; Тихомиров Л., Воспоминания, М.-Л., 1927; Фигнер В. Н., Запечатленный труд. Воспоминания, т. 1-2, М., 1964; Фроленко М. Ф., Собр. соч., т. 1-2, М., 1932; якимова A., Из далекого прошлого, "КиС", 1924, No 1. Лит.: Ленин В. И., Что такое "друзья народа" и как они воюют против социал-демократов?, Соч., 4 изд., т. 1; его же, Что делать?, там же, т. 5; его же, Гонители земства и Аннибалы либерализма, там же, т. 5; его же, Памяти Герцена, там же, т. 18; его же, Из прошлого рабочей печати в России, там же, т. 20; Плеханов Г. В., Наши разногласия, Соч., т. 2; его же, Социализм и политич. борьба, там же; его же, Рус. рабочий в революц. движении, Соч., т. 3; его же, Предисловие к рус. изданию кн. А. Туна "История революц. движений в России", Соч., т. 24; его же, Неудачная история партии "Нар. воли", там же; Маркс, Ленин и Плеханов о народничестве и "Нар. воле". Сб. ст., М., 1931; Богучарский В. я., Из истории политич. борьбы в 70-80-х гг. 19 в., М., 1912; Левицкий B. О., Партия "Нар. воля", М.-Л., 1928; Кон Ф. я., История революц. движения в России, т. 1, X., 1929; Теодорович И. A., Историч. значение партии "Народной воли", сб. 1, М., 1930; Левин Ш. М., Обществ. движение в России в 60-70-е гг. XIX в., М., 1958; Широкова В. В., К вопросу об оценке деятельности "Нар. воли", "ВИ", 1959, No 8; Волк С. С., Программные док-ты "Народной воли" (1879-1882), в сб.: Вопросы историографии и источниковедения истории СССР, М.-Л., 1963; его же, Деятельность "Народной воли" среди рабочих в годы второй революц. ситуации (1879-1882), ИЗ, т. 74, 1963; его же, Народная воля, М.-Л., 1966; Твардовская В. A., Орг. основы "Народной воли", ИЗ, т. 67, 1960; ее же, Проблема гос-ва в идеологии народовольчества (1879-1883). ИЗ, т. 74, 1963; Venturi F., Il populismo russo, t. 1-2, (Torino), 1952; Footman D., Red prelude. The life of the Russian terrorist Zhelyabov, N. Y., 1945; Billington J., Mikhailovsky and Russian populism, Oxf., 1958; Rayne P. St. R., The terrorists, N. Y., 1957; Jarmolinskij A., Road to revolution, L., 1957. См. также лит. при статьях Народничество и об отдельных народовольцах и процессах. В. А. Твардовская. Москва. 2 . газета революц. народнической орг-ции "Народная воля" в России, социально-революц. обозрение. Первый номер газеты датирован 1 окт. 1879, последний (No 11-12) - окт. 1885. Выходила с перерывами, вызывавшимися преследованиями властей. В таких случаях ее заменял "Листок Народной воли". Печаталась в петерб. Вольной типографии (No 1-3), в типографии "Народной воли" в Петербурге (No 4-5), в Москве (NoNo 6-8, 9), Дерпте (No 10), Ростове-на-Дону (2-е изд. No 10), в Таганроге (No 11-12). Тираж - 2-3 тыс. экз. В редакцию в разное время входили Л. А. Тихомиров, Н. А. Морозов, В. С. Лебедев, П. Ф. Якубович, Г. А. Лопатин, В. Г. Богораз; в редактировании участвовали А. И. Иванчин-Писарев, С. Н. Кривенко, Н. К. Михайловский. В числе др. авторов - Н. И. Кибальчич, А. А. Квятковский, А. П. Корба и др. "Н. в." печатала программные статьи, политич. фельетоны, хронику рабочего, крест. и студенч. движений, секретные правительств. док-ты, мат-лы о преследовании революционеров и т. д. Впервые перепечатана В. Богучарским (Б. Базилевским) в 1905 в Париже ("Литература партии Народной воли", Paris, 1905; последнее изд., М., 1930). Лит.: Кузьмин Д., Народовольч. журналистика, М., 1930; Веревкин В. П., Рус. нелегальная революц. печать 70-х и 80-х гг. XIX в., М., 1960; Есин Б. И., Рус. журналистика 70-80-х гг. XIX в., М., 1963; Алексеев В. A., История рус. журналистики (1860-1880), Л., 1963. В. А. Твардовская. Москва.

Идеи

Партия «Народная воля» организовалась на Липецком съезде в июне г. В противоположность «Земле и Воле», из которой выделилась «Народная Воля», последняя подчёркивала политическую борьбу, как средство завоевания социалистического строя. Теоретическое миросозерцание революционных народников (участников «хождения в народ»), выражавшееся в журналах «Вперёд», «Начало», «Земля и Воля», было усвоено и партией Народная воля. Как и «Земля и Воля», партия «Народная воля» исходила из убеждения, что русский народ «находится в состоянии полного рабства, экономического и политического… Его облегают слои эксплуататоров, создаваемых и защищаемых государством… Государство составляет крупнейшую в стране капиталистическую силу; оно же составляет единственного политического притеснителя народа… Этот государственно-буржуазный нарост держится исключительно голым насилием… Совершенно отсутствует народная санкция этой произвольной и насильственной власти… Русский народ по своим симпатиям и идеалам является вполне социалистическим; в нём ещё живы его старые, традиционные принципы - право народа на землю, общинное и местное самоуправление, зачатки федеративного устройства, свобода совести и слова. Эти принципы получили бы широкое развитие и дали бы совершенно новое направление, в народном духе, всей нашей истории, если бы только народ получил возможность жить и устраиваться так, как хочет, сообразно со своими собственными наклонностями». Ввиду этого партия Народная воля считала своей задачей «политический переворот с целью передачи власти народу». Как орудие переворота, партия выставляла учредительное собрание, избранное свободной всеобщей подачей голосов. Обязуясь вполне подчиниться народной воле, партия тем не менее выставляла свою программу, которую должна была защищать во время избирательной агитации и в Учредительном Собрании:

1. постоянное народное представительство, имеющее полную власть во всех общегосударственных вопросах;
2. широкое областное самоуправление, обеспеченное выборностью всех должностей, самостоятельностью мира и экономической независимостью народа;
3. самостоятельность мира, как экономической и административной единицы;
4. принадлежность земли народу;
5. система мер, имеющих передать в руки рабочих все заводы и фабрики;
6. полная свобода совести, слова, печати, сходок, ассоциаций и избирательной агитации;
7. всеобщее избирательное право, без сословных и всяких имущественных ограничений;
8. замена постоянной армии территориальной.

История

Все террористические акты , следовавшие за покушением Соловьёва на жизнь императора Александра II-го, исходили от партии «Народная воля». Ничтожная по численному своему составу партия, опиравшаяся на сочувствие лишь небольшой части интеллигенции и не имевшая почвы в широких массах, обнаружила такую энергию, что сама уверовала в свою силу и заставила в неё верить. Политикой графа Лорис-Меликова часть общества, ранее сочувствовавшая Народной воле, была оттолкнута от неё. Когда партия, не смягчённая уступками, 1 марта г. убила императора Александра II, это убийство вызвало не только правительственную реакцию, но и реакцию общественную в гораздо более широких размерах, чем этого ожидала Народная воля. Тем не менее в следующие годы партия ещё продолжала свою деятельность (убийство Стрельникова , убийство Судейкина). В г. арест Лопатина и множества лиц, связанных с ним, окончательно обессилил партию.

Выпуск листка «Земля и воля!»

В г. возникла новая народовольческая группа (с Ульяновым и Шевырёвым во главе), 1 марта г. намеревавшаяся произвести покушение на жизнь императора Александра III . Возникало, затем, ещё несколько народовольческих кружков, не имевших генетической связи со старой «Народной Волей»; они не имели успеха, и «Народная воля» окончательно сошла со сцены. Впоследствии она возродилась в виде партии социалистов-революционеров , с несколько изменённой программой.

Причины кризиса

Причину падения «Народной воли» распространённое мнение видит в общественной реакции, вызванной убийством Александра II. С. Кравчинский , в книге «Подпольная Россия» предлагает, однако, другое объяснение этого факта. По его мнению, Народная воля была очень сильна и после 1881 г., но она задалась несбыточными планами широкого государственного заговора, при посредстве которого она могла бы захватить сразу власть и устроить временное правительство; задавшись этими планами, она отказалась от покушений, которые могли бы все более расшатывать правительственную власть и питать партию Народная воля новыми силами. В числе актов, совершённых «Народной волей», необходимо отметить кражу в херсонском банке в г. посредством подкопа, не увенчавшуюся успехом, так как почти все деньги, унесённые из банка (свыше миллиона руб.), были очень скоро найдены полицией. Факт этот, имевший место ещё в эпоху расцвета сил партии, несомненно произвёл отрицательное впечатление на значительные круги общества, вредно отразясь на «Народной воле». Ещё губительнее была деятельность жандармского полковника Судейкина, который уже в последний период истории «Народной воли» внедрил в партию своего агента Дегаева , впоследствии его же убившего.

Партийные издания

Партия «Народная воля» издавала в тайных типографиях в Петербурге и в провинции одноимённую газету (вышло 11 номеров, 1879-1885) и листки «Народной Воли» (значительное их число выходило с 1880 по 1886 г.); затем отдельные листки, издаваемые различными народовольческими группами, были выпущены в 1890-92, 1896 и других годах. Кроме того, за границей издавался журнал: «Вестник Народной Воли» под ред. П. Л. Лаврова , самого видного теоретика «Народной воли»; 5 его томов вышли в 1883-86 гг. В 1883 г. выпущен в Женеве «Календарь Народной Воли». В этих литературных произведениях была развита теория «Народной воли». Социалистические идеалы постепенно отодвигались на задний план и партия получала чисто политический характер. Веря в близость революции, партия боялась, что в России найдётся своя Вандея, из которой реакционные силы начнут поход против торжествующей революции; поэтому она выдвигала централистические требования, не замечая их противоречия требованию самоуправления общин и областей. Таким образом Народная воля под конец могла считаться партией якобинской; её журналы часто напоминали «Набат » Ткачёва.

Журнал «Народная Воля», листки и некоторые прокламации партии перепечатаны в сборнике Базилевского («Литература партии Народной Воли», 2-е приложение к сборнику «Государственные преступления в России», Париж, 1905). Очень суровую критику «Народной Воли» дают с одной стороны «Наши разногласия» Плеханова (Женева, 1884), с другой - «Историческая Польша и великорусская демократия» Драгоманова (Женева, 1883; перепечатано в собрании сочинений Драгоманова, т. I, Париж, 1905). Яркую характеристику (сочувственную) Народной Воли можно найти в «Подпольной России» Степняка (СПб., 1905) и в его же романе «Андрей Кожухов», перепечатанном в Санкт-Петербурге под заглавием «Из прошлого» (1905). Много ценного материала для истории партии «Народная воля» заключается в отчётах о её процессах, напечатанных в своё время в газетах легальных и нелегальных. Из них «Дело 1 марта 1881 г.» (официальный, сокращённый и искажённый отчет) перепечатано в Санкт-Петербурге (1906), с примечаниями Льва Дейча.

Литература

• Тун А. «История революционных движений в России» СПб., 1906.
• Троицкий Н. А. «Народная воля» перед царским судом (1880-1891). Саратов: Издательство Саратовского университета, 1971; 2 изд., испр. и доп. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1983.
• Троицкий Н. А. Царские суды против революционной России (Политические процессы 1871-1880 гг.). Саратов: Издательство Саратовского университета, 1976.
• Троицкий Н. А. . М.: Мысль, 1978.
• Троицкий Н. А. Царизм под судом прогрессивной общественности (1866-1895). М.: Мысль, 1979.
• Троицкий Н. А. Политические процессы в России 1871-1887 гг. Пособие к спецкурсу. Саратов: Саратовский государственный университет им. Н. Г. Чернышевского , 2003.

Ссылки

• Народная Воля . Статья в Энциклопедическом Словаре Ф.А.Брокгауза и И.А.Ефрона.
• Инсаров М. Народная воля
• Троицкий Н. А. «Народная воля» //Россия в XIX веке: Курс лекций
• Троицкий Н. А. «Народная воля» и её «красный террор»
• Троицкий Н. А. «Подвиг Николая Клеточникова»
• Троицкий Н. А. «Безумство храбрых. Русские революционеры и карательная политика царизма 1866-1882 гг.» (монография)
• Иохельсон В. «Первые дни „Народной воли“»
• Царская тюрьма в воспоминаниях народовольца М. П. Орлова: «Об Акатуе времен Мельшина»
• Народная воля (организация) на Хроносе

Wikimedia Foundation . 2010 .